Формальности соблюдены, а благородства не хватает

Самарский политолог Фаина Юрина - о Путине-премьере, объединении с Белоруссией и возможности «цветной» революции в России.

- Фаина Юрьевна, для Вас согласие Путина быть премьером при Медведеве было прогнозируемо?

- Все очень логично, потому что идет повторение пройденного. Сначала он выступил скажем так, как «паровоз», хотя я не люблю этого слова, на выборах в Думу у «Единой России». Теперь же он выступает «паровозом» у Медведева, убивая тем самым для себя двух зайцев. Когда Путин говорит о том, что при новом президенте согласен быть премьером, с одной стороны он помогает Медведеву, а с другой стороны сам остается в политике. По крайней мере, Путину, по-видимому, удастся быть равным президенту. Пока этого никому не удавалось в нашей стране.

- Как Вы думаете, не будет ли попыток изменить как-то законодательство, чтобы эту власть премьера легализовать?

 - Он же сказал на съезде «Единой России», что никаких конституционных изменений, перераспределения полномочий не будет. Он это сказал - он слово сдержит. Говорил, что не пойдет на третий срок - формально президентом не пошел, но пошел на третий срок премьером. И полномочий менять он не будет, фактически их ему будут отдавать сами.
На днях показывали одно из заседаний правительства, на котором по правую руку президента сидел премьер-министр Зубков, как теперь выясняется, очень интеллигентный симпатичный человек пожилого возраста, факир на час, которого на полгода назначили премьером. Вообще, этически у нас как-то все очень натянуто. Знаете, формальности все соблюдены, а благородства не хватает. Но я не об этом. Думаю, что вряд ли новому президенту Медведеву Путин позволит раз в неделю вести заседания правительства. И фактически он останется почти тем же президентом.

- Не дает ли это оснований предполагать, что в России будет парламентская республика?

 - Нет. Опять же Путин говорит, что Конституцию менять никто не будет. И нет никаких сил в стране, чтобы такую бучу поднять. У нас очень хороший пример под боком - Украина. Они сделали себе парламентскую республику, теперь, бедные, не могут не только разобраться, но и дерутся каждый день у себя в парламенте. Это тоже не для нас. Ну, не нужно нам этого. Россия вообще всегда тяготела к единовластию при любых режимах. Россия всегда хотела царя. Путина сейчас все боятся. Вся элита до смерти его боится, да так, что я уже и не помню кого так боялись. Мое мнение - парламентская республика исключена.

- По поводу единовластия. Наверное, здесь работает закон экономики, когда спрос рождает предложение?

- Я оцениваю наше время, как очень трагическое и не из-за каких-то там катаклизмов. Демократические силы, которые исподволь росли при советской власти добились того, что коммунисты были бескровно свергнуты, а потом наступил «ельцинский» режим. И после того, как демократы взяли полностью власть в свои руки, у всего мира просто волосы встали дыбом от того, как в одночасье была ограблена вся страна, как было повергнуто население в нищету, когда 40 миллионов советских пенсионеров остались ни с чем. Эти фальшивые ваучеры, которые позволили обогатиться ловкачам и мошенникам...
Джозеф Стиглес, американский экономист, писал, что ни одна цивилизованная страна не могла себе представить такого наглого, чудовищного ограбления. Вот это все позволили так называемые демократы.

 Демократические принципы и любовь к демократии была опорочена начисто в глазах ныне живущих поколений. Сейчас такое время, когда обжегшись на молоке, дуешь на воду. Это состояние нашей нации сегодня. Мы не способны сейчас ни на какую-то «оранжевую», «рыжую», одним словом, любую революцию. Не может ни одна нация на памяти одного поколения совершать бесконечное число революций. Вот совершили ее в 90-е гг., сломали тоталитарный режим, наверное, сейчас больше ни на что не способны. Должно пройти очень серьезное время. Перевод президентской республики в парламентскую - это революция. Никто, мне кажется, сейчас на это не пойдет.
 Вот я смотрю, как кричит на улицах Каспаров, но ведь его никто не слушает, потому что люди уже сходили за демократами. Митинги были в конце 80-х-начале 90-х такие, что наша площадь Куйбышева вмещала по 50 тысяч человек. Ничего подобного в ближайшие годы не будет. Вот есть же такое выражение: «Сюда я больше не ездок». Это поколение не пойдет больше ни за кем.

- Ваше мнение по поводу объединения с Белоруссией. Белорусские граждане, по-видимому, категорически против?

- Не для того белорусы стали независимыми, чтобы с кем-нибудь объединяться. Будь то «большой брат» или кто угодно другой. Они могут на равных войти в какое-то сообщество, никак иначе. Я в это объединение не верю. Я даже пренебрегаю фигурой Лукашенко, хотя ей пренебрегать никак нельзя. Ведь он уже добился того, что избираться может столько, сколько хочет. Он полон сил. Но дело в том, что народ не захочет. Может быть, им и трудно будет в чем-то, но опять же, вектор развития всех бывших союзных республик такой, что ни на каких условиях они ни с кем объединяться не будут в ближайшее время. По крайней мере, пока все не забудется, как у Моисея, который водил народ по пустыне сорок лет. Белоруссия не для того рвалась на свободу, чтобы мигом от нее отказываться. Они идут особым путем развития и я думаю, что многие в России хотели бы, чтоб и наша страна шла таким. Они не все сломали, что осталось от советской власти. У нас все до основания смели, а потом начали строить снова. Опять создаем госкорпорации, потихонечку Абрамовичей выкупаем и т.д. А там этого не делали. В Белоруссии очень многое сохранено, и при всех трудностях они имеют право на ту жизнь, которую себе выбрали.