Объективный и однобокий - эксперимент по ЕГЭ перестал быть экспериментом

Эксперимент по ЕГЭ перестал быть экспериментом. Об этом уже знают все дети и на данный момент усиленно готовятся к нему, ведь до экзамена осталось совсем немного.

Область уже выделила 15 миллионов для того, чтобы единый государственный экзамен, в этом году пока еще как эксперимент, прошел во всех школах губернии.

Но, несмотря на то, что ЕГЭ со следующего года станет обычным явлением во всех российских школах, все-таки его повсеместное внедрение вызывает много вопросов.

Делится своим мнением ректор Самарского педагогического университета Игорь Вершинин.

- Игорь Владимирович, и снова к Вам с вопросом о ЕГЭ. Как Вы относитесь к этой форме оценки знаний? В чем на Ваш взгляд ее преимущества, а в чем недостатки?

- Моя точка зрения - ЕГЭ как инструмент проверки школьных знаний, наверное, достаточно эффективен. Но, как инструмент выявления способностей ребенка осваивать программы высшего образования, весьма сомнителен. Потому что ЕГЭ подводит результат того, что ученик усвоил по школьной программе. А вот насколько он развит для перехода в новое образовательное пространство - большой вопрос. Но, коль скоро мы принимаем закон о ЕГЭ повсеместно, то я считаю, как и многие другие, что здесь нужны также дополнительные формы выявления именно творческих способностей абитуриента.

В школах много усилий тратится на технологию, чтобы дети хорошо сдали ЕГЭ. Во время встречи выпускников с губернатором, дети сами говорили, что уроки литературы превратились в подготовку к ЕГЭ, в то время как раньше они ходили в музеи, театры и обсуждали литературу. В общем, все вопросы, которые были связаны с ЕГЭ так и остались нерешенными.
Но мы в этом режиме работаем уже не первый год и приспособились к нему. В своем университете стараемся с абитуриентами проводить собеседования, причем основательные, хотя юридической силы они не имеют. Но все-таки нам это позволяет выявить какие-то особенности поступающих.
Слава Богу, пока олимпиады проходят. Хотя со следующего года и здесь будут правила меняться. Второй год мы проводим университетские олимпиады по согласованию с советом ректоров и министерством науки и образования. На них выявляются способные, талантливые абитуриенты, которые официально получают льготу при поступлении. Не знаю как будет в дальнейшем. Если останутся только всероссийские олимпиады, то, конечно, и эта работа сведется к нулю.

Здесь, помимо всего прочего, возникают проблемы и с профориентацией. Если раньше абитуриенты осознанно делали свой выбор при поступлении в тот или иной вуз, при выборе профессии, то сегодня они просто раскладывают копии своих результатов по ЕГЭ по разным вузам или по разным факультетам. А там уже как получится. Таким образом конкурс идет не между людьми, а между заявлениями. Т.е. это как бы снимает ответственность человека перед выбором.

Если говорить о коррупционной составляющей, то она, конечно, заметно сократилась благодаря ЕГЭ, что мною приветствуется обеими руками.
Также появился элемент объективности, это очевидно. Кроме того, ЕГЭ позволяет сделать статистику об уровне подготовки в тех или иных средних заведениях.

- Игорь Владимирович, если раньше советское образование считалось одним из самых лучших, то теперь даже сами россияне не считают, что это так. Все эти перемены в системе образования идут ему на пользу? Почему вдруг решили, например, ввести ЕГЭ, чем не устраивала прежняя система оценки знаний?

- Долгая история. Это было связано, например, с экономическими вопросами. В частности, предлагалось результаты ЕГЭ увязывать с размерами оплаты за обучение.
Вообще, как начинался этот эксперимент - отдельный разговор. Тут был учтен и западный опыт, хотя на данный момент многие страны отказались от этой системы. Ведь ЕГЭ, к примеру, для гуманитарных дисциплин вообще не имеет смысла. В тестах вопросы по ним не то, что вызывают улыбку, они порой поражают откровенной нелепостью. ЕГЭ не позволяют выяснить знания по литературе, по русскому языку и по иностранному. Хотя по иностранному языку и раньше тест при поступлении проводился, но при этом проверяли абитуриента и устно. Какие-то грамматические парадигмы легко выявляются тестом, а фонетические способности, развитие речевого аппарата, понятно, остаются неведомы. Но так уж сложилось.
Я бы не стал говорить, что наше образование совсем уж плохое. Недавно я встречался с коллегами, с высоким руководством. Приезжали наши партнеры из Бельгии, общались со студентами и поражались их знаниям. Многие наши студенты уезжают на годичные курсы в Германию, во Францию и другие страны, и нисколько не чувствуют, что отстают, скорее наоборот.